- Употребление мяса крайне тяжело сказывается на пищеварительной системе организма, - отбрила его Маграт. - Если бы человек мог заглянуть внутрь своей толстой кишки, его ужас не знал бы предела.
Я бы, во всяком случае, точно испугался, — заметил Хьюл.... (с) Пратчетт.
Отмучились. Отмучились мы оба – начальник и я. Начальник поедет в санаторий, а я – буду сидеть в лаборатории без него. И никто меня, как это сейчас принято говорить, не нагнет цельных 10 дней. Хорошо!
И вот оба радостные помчались по ночной Москве в тачке. Я то, как сел, сразу притих, пригрелся, наслаждался видами из окна. Но начальника тянуло на общение, и он задал неожиданный вопрос, - А тебе, Андрюша, делали ли когда-нибудь гастроэндоскопию?
Я, понятно, внутренне напрягся, говорю, ну что вы, гражданин начальник? Нет, не делали, слава Богам, и, надеюсь, и не будут. Не в этой жизни!
А он такой, – А мне вот сегодня с утра делали, и я тебе сейчас все расскажу! В мельчайших подробностях! Слушай сюда!
Ну, блин, - тоскливо подумал я. И всегда то не любил разговоры на медицинские темы. За исключением, понятно, веселых историй из будней патологоанатомов. Я же ведь особую школу заканчивал, там был параллельный класс со спец-уклоном – так что еще в золотом советском детстве мне все-все про трупы рассказали… Да.
Мертвые, как известно, не курят, мертвые не пьют. А тут, сталбыть, не труп, а живой человек. У которого гастроэндоскопического опыта до сего дня не было. Конечно – как не поделиться опытом с окружающими? С любимым сотрудничком, в особенности?
Уж на что я паренек крепкий – всякого говна в жизни повидал. Но тут как-то сомлел, и позеленел. Оченно красочно заворачивал начальник, намекая, как понятно, на сочувствие. Но меня не разжалобишь, не на такого напали!
Я попытался перевести разговор на одну тему, потом на другую, потом на определенные аспекты нашей работы. Уж про работу, особенно про деньги – это всегда срабатывало, но не теперь, не после гастроэндоскопии. Начальник упорно гнул свою линию и уже перешел к художественному описанию того, как на цветном мониторе выглядит вход в двенадцатиперстную кишку… Но тут, наконец, машина прибыла в точку бифуркации – это там, где мне выходить.
Вылетел я из тачки, чуть не вырвав дверь с петель. Постоял, перекурил на пронзительном ветру, сглотнул. Огляделся – ночь, улица, фонарь, аптека…
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века
-Все будет так. Исхода нет.
Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь. (с)
