Лошадиный дон дожил до своих преклонных лет и седых волос, и, вообще говоря, не следовало бы ему позориться привселюдно. Пьяный еж, и тот четко понимает истинную мотивацию этих современных министерских насекомых – сожрать все, что пока не сожрано. И этот же пьяный ежик осознает, что эта мотивация полностью укладывается в магистральный курс Демократической России на деградацию и регресс. Но господин Тянь-Шанский, ничтоже сумняшеся, сравнивает отношение тогдашних большевиков (помешанных на развитии страны) и современных российских капиталистов (помешанных известно на чем) к науке вообще и к фундаментальной науке в частности. И приходит к глубокомысленному выводу о истоках текущей «реформы» - Важно, во всяком случае, четко понимать, на какие прецеденты они опираются.
А вот и прецеденты, на которые опираются реформаторы Ливанов и Ко, по мнению Лошадиного дона:
Академия смогла пережить советскую эпоху, несмотря на то, что не один год ходила «по острию», – нынешняя кавалерийская атака на нее близко напоминает события 1929 г., «года великого перелома». (Впрочем, какая кавалерийская атака? Более уместно перешедшее в постсоветский жаргон из блатного языка слово «наезд».) Даже мотивировка волны чисток, пришедшихся на июль-август 1929 г., была довольно сходной – Советскую власть окончательно раздражило неизбрание в Академию (несколькими месяцами ранее) кандидатов-коммунистов.
Вообще, многое в нынешнем законопроекте позаимствовано из 20-х годов – например, статья, позволяющая исключать ученых из состава Академии, была введена в устав 1927 г., навязанный Академии решением Совнаркома, и затем усилена в редакции устава 1930 г. – и статья эта тут же пригодилась, когда Академии пришлось единодушно исключать сперва академиков Платонова и Тарле, потом Рязанова и Бухарина, потом уже возникла путаница, – одних расстреливали сначала, потом исключали, других сперва исключали, потом расстреливали.
В послевоенные годы этот пункт как-то исчез из Устава, но как видно, начальство вспоминает его с ностальгией. Или вот такая цитата: «Правительство десять лет ждало и дало много авансов, но на одиннадцатом году оно поступит с Академией по-своему». Это не 2013-й год, а 1928-й (заявление зав. Отделом научных учреждений СНК Воронова академику С.Ф. Ольденбургу). И поступило – за выкручиваньем рук на выборах последовала кампания чистки академии («комиссия Фигатнера», где под видом представителей Рабкрина заседали чины из ГПУ; уволенных из Академии снабжали «волчьим билетом», не дававшим возможности устроиться на работу, и лишали хлебных карточек); через несколько месяцев пошли аресты, высылки, расстрелы, многих из тех, кого не расстреляли сразу, дострелили дополнительно уже в 1937-м (в 1937 г. расстреляли и Ю.П. Фигатнера – «мавр сделал свое дело...»).
Говоря о репрессиях, затронувших Академию в «год великого перелома» и позже, следует сделать важную оговорку. Мне пришлось в последнее время слышать разговоры в духе модного в наше время «постмодернизма»: дескать, Академия в свое время не защитила своих сотрудников и членов, а потому и нечего теперь ее жалеть. Академию составляли и составляют – люди. Как организация она была поставлена в унизительные и чудовищные условия, при которых коллективный протест был невозможен.
Тем не менее, в частном порядке и В.Л. Комаров, и В.И. Вернадский, и П.Л. Капица, и многие другие смогли тогда защитить многих (других – пытались, но не смогли). Чего стоило работать в Академии в то время, каждый может почувствовать, прочитав, например, опубликованные дневники С.И.Вавилова.
Были, разумеется, в Академии и многочисленные последователи пушкинского Савельича («Плюнь, да и поцелуй у злодея ручку!») – и, увы, также и те, кто старались бежать впереди паровоза. Но моральную оценку мы сейчас должны дать не им, а как раз тем министерским чиновникам, которые готовятся вернуть этот постыдный пункт в устав перелицованной Академии. Важно, во всяком случае, четко понимать, на какие прецеденты они опираются.
И все-таки просто закрыть Академию советская власть тогда не решилась…
Какие звучные фразы! «Академия смогла пережить советскую эпоху», «закрыть Академию советская власть тогда не решилась», «Как организация она была поставлена в унизительные и чудовищные условия», «одних расстреливали сначала, потом исключали, других сперва исключали, потом расстреливали» … Кстати, и кадры, по мнению Лошадиного дона, что коммуняки, что нынешние чиновнички подбирали сходным образом – «Любовь к «социально близким троечникам» восходит еще к 1920-м годам, когда в противовес старой Академии возникали всякие комакадемии, институты красной профессуры и пр. «Социально близкие» постоянно мельтешили на первом плане, внедряли марксизм в естествознание, шельмовали старых профессоров в печати и на собраниях». Так, мол, оно и пошло и вот цикл замкнулся и все возвращается на круги своя – опять те же совковые шариковы дорвались до власти! Этому Тянь-Шанскому все едино – что СССР, что Свободная Капиталистическая Россия.
Да, с такими защитниками нам в Академии и враги особо не нужны.
Ну а для контраста и специально для этого самого Тянь-Шанского дам как я ссылку на вполне адекватную статью про историю Академии в СССР – с цифрами, ссылками и без всякой советской апологетики. Тогда и станет понятно (не всем, конечно), почему это нынешним «шариковым», восставшим из Коммунистического Ада, есть что подербанить-попилить из имущества, доставшегося в наследство Академии от тех, древних «шариковых», которые, по мнению шизофреника Тянь-Шанского только и занимались угнетением академической науки все 70 лет.
Покайся, Тянь-Шанский, тебе, глядишь, скидка выйдет. И вообще ознакомься перед смертью с историей советской науки, а то неприлично выглядит - вроде ученый, а взгляды как у пациента областного психдиспансера.
ЗЫ. Разобрать бы прогоны Тянь-Шанского в статье по первой ссылке - это было бы интересно и поучительно, но он настолько темен и дремуч, что сил у меня не хватит - это ж как с Латынининой спорить. Да и ладно, не о нем речь, но просто удивительно, до чего низко пали многие приличные на вид люди.
